P. Lyndon. Das Telos des Patrick de Mare: Еin Uberbliсk uber seine ldeen und deren lmplikationen // Arbeitshеfte Grupenanalise, 2000

перевод с англиского на немецкий Беллебаум К.
перевод с немецкого Ряшиной С.

Телос - в др. греч. философии предназначение, цель существования человека или др. объектов, не заданая свыше, а вытекающая из их природы ("Филосовский словарь" - И.П.).

Ничто так не могущественно как идея, время которой пришло. (Виктор Гюго)
Правда является такой чистой, такой благородной и прекрасной вещью, что я, если бы Бог и правда были разными, выбрал бы правду. (Мейстер Экхардт)
Vitаm Impendere Vero - Посвяти жизнь правде. (Ювенал, римский поэт)

Примат идей

Патрик де Маре всегда был и есть человеком идей и страстей, духовидцем и зачинателем. Если только мельком глянуть замечательную маленькую книгу его брата Эрика "Вопрос жизни и долга" (Е. де Маре, в 1992) становится отчетливо видно, что грубая, неукротимая энергия, по-видимому, характерный признак этой семьи с ее происхождением от викингов и гугенотов.

Это создаёт впечатление, будто бы весь клан де Маре находится на одной длине волны с архетипом Вотана. По моему мнению, у Патрика де Маре есть огромный интуитивный посыл, чтобы действительно понимать суть вещей. Дополнительно к его высокой степени интуиции, он владеет необыкновенной способностью подниматься от обычной отправной точки к метапозициям, которые мог принимать во внимание только философ или метафизик. И он одновременно и то и другое, он летает как Ариэль и Меркурий в текучем и легком движении. В группе его дух умел показать чрезвычайную грацию и чувство правильного момента времени. Они большей частью отсутствуют в его трудах, которые взятые в отдельности имеют возрастающую тенденцию быть шероховатыми и стохастическими.

Способность Пата передвигаться в большом диапазоне, была, естественно, тем, что составляло его очарование для больших групп и делало его для них таким ценным. Как естественный предводитель он всегда обладал духом, который сам функционировал как хорошо развитая большая группа: комплексно, на высоком уровне, разнообразно и очень осторожно. Дух Пата и большие группы были созданы друг для друга. Они были созданы быть его телосом, его вдохновением, энтузиазмом и определяющими смысл его жизни.

Вместе с тем я думаю, что то, что описывал Пат относительно большой группы, таким образом, детализировано и с такой большой точностью, отражало также аспекты его самого, что вовсе не необычно. Группа склоняется, прежде всего, к тому, чтобы быть раскрывающим средством - внешним представлением сознания ее руководителя. Из-за его неповторимой и влиятельной позиции, качества личности руководителя, оказываются отчетливо выражены в природе, и топографии группы. Это есть «зеркальное Я» Кули (процитировано в де Маре, в 1972). В своей важной и дальновидной статье "Касательно лидерства" Г. Фоукс устанавливал: «Сначала группа заимствует силу из авторитета руководителя и склоняется к тому, что интегрируется благодаря нему, … … на этом уровне группа показывает потребность и требование воспринимать руководителя как всемогущую богоподобную отцовскую фигуру... Группа назначает терапевта абсолютным руководителем». (1964:63, в немецком издании c. 91 И 88).

Фоукс говорил, что: «руководитель... не может поддаться искушению, играть эту богоподобную роль, эксплуатировать их для собственных потребностей или каким-то образом использовать их в личных интересах... Это предполагает, что он сам не участвует неосознанно в этих фантазиях и потребностях». Если бы это было так, он боялся бы их, что является нередко причиной, почему терапевты боятся вести группы. « Действительно они боятся быть обязаны соответствовать своим собственным, неосознанным фантазиям руководителя …». (1964:60; в немецком издании: c. 88)

Вместо этого руководитель акцептирует свою позицию так «... чтобы использовать её в интересах группы и отучить группу, от этой возможной потребности в авторитарном руководстве... он должен принять позицию руководителя, чтобы ликвидировать эту их потребность позже». (В 1964: 61, в немецком издании c. 88 и 89) Я упоминаю это, так как «лишение власти» руководителя группы посредством личной сдержанности (умеренности), групповым диалогом и развитием групповой матрицы очень важно для группового развития. Это процесс, который часто не удается и создаёт группу незрелых цыплят, у которых есть постоянная потребность в кормлении. Пат часто говорил, что он должен был быть ведьмой, чтобы удовлетворять большую группу в этой фазе, так как у ведьм было много грудей.

Каким-то образом Пат был всегда успешным в том, чтобы размечать более поздние стадии группового развития в его коротких семинарах за границей, чем в его продолжающихся, полуоткрытых средних группах, в которых „основной прием зависимости“ выявлялся как труднопреодолимый. Руководитель собирает вокруг себя группу, у которой есть желание и возможность развивать эту самостоятельную способность или иногда нет.

Я не считаю, что представленные Патом энергии могли соответствующим способом развиваться и сдерживаться в пределах космоса семьи или семейно-сфокусированного круга маленькой группы. Вместо этого они нуждались в более соответствующей связи, в более широком внедрении. Они нуждались в средней величины (median) группе, которая могла расширяться в большую группу.

Необычные качества личности требуют необычной среды для их реализации. При "перенесении" (перенос всех прошедших контекстов группового опыта на актуальную группу) мы используем группу, чтобы создавать ситуацию, которую мы должны решить. Преследуемые должны имитировать преследующую окружающую среду, травмированные травматическую и группу с фрагментированной душой, единство которой существует из разнообразия. Пат всегда имеет тенденцию концентрировать психоанализ и маленькую группу исключительно на личной психодинамике - на Эдиповом и семейном стечении обстоятельств - рассматривая в качестве примеров «культурный дефект»; он обозначал эту тенденцию часто как «попытка играть в мюле (настольная игра) на шахматной доске». Он показывает глубокое уважение к сложности, которая часто отсутствует у довольно истощённых и устаревших методов других групповых аналитиков.

Я сказал бы, что это - прежде всего, результат его исследования в области больших групп и его попытки создать специальную метапсихологию большой группы. Вместе с тем он отвечал на «наставление» Фоукса, что, «групповая психология... должна разрабатывать свои собственные концепты … и не может заимствовать их у индивидуальной психологии. Группа старше, чем индивидуум» (l964: 60, в немецком издании с.87). Пат владел проницательностью для того, чтобы отдавать должное этой необходимости лучше, чем Фоукс, и поэтому теория больших групп действительно развита больше, чем теория малых групп, из которой она произошла.

С 1975 года, когда он уже начал переходить границы своего до тех пор скорее обычного подхода к группам, Патрик де Маре начал кампанию больших групп, вероятно так же для его собственного личного и профессионального развития, как и для решения проблем других. Со смерти Г. Фоукса в 1976 году, Патрик де Маре - это основной источник прогрессивных мыслей в британском Обществе Группового Анализа. Так как он придавал такое большое значение эффективности идей, Пат де Mарe был для меня так же интересен в области группового анализа, как его поклонник Чарльз Рикрофт в области британского психоанализа. Когда я более тесно сотрудничал с ним в ранние 90-ые годы, я слышал, как он не раз оканчивает групповой мастер-класс со словами: «Теперь вы могли бы уйти с теплыми и комфортными чувствами, которые продляться, вероятно, один или два дня, или вы могли бы уйти домой с несколькими идеями, которые могут быть переданы и могут вырасти...»

Патрик де Маре любит мысли и идеи. Он наслаждается ими. Он чувствует себя в идеях как рыба в воде. Творение и посредничество, синтезирование и переплетение мысли является разумным основанием (rаison d'ёtre, фр.) Пата, его страстью и основным рабочим вопросом. Каждый, кто может утверждать, что понимает языковые терзания умершего французского психоаналитика Жака Лакана, должен быть либо сумасшедшим, либо гением. Кажется, что эксцентричность и креативность почти неизбежно соседи по койке. Ни у кого нет шанса понять работу Патрика де Маре, если он не в состоянии признавать его длившуюся всю жизнь преданность значению идей, значению слова и центральному значению словоупотребления.

«Самой важной проблемой, которую мы раскрываем - и для которой мы предлагаем рабочее решение - является то, что мы страдаем теперь не от недостатка индивидуальной рефлексии, а от шока интеллекта и поиска смысла через недействительные патологические культуры. Мы рассматриваем культуру в качестве эквивалента для группового сознания. Групповая культура - это групповое сознание». (1990:180).

Эти две координаты, дух или сознание и культура, были полюсами, от которых Пат развивал теорию больших групп и практику диалога. Они были ответом на поставленный им вопрос «как эффективно можно ускорить взаимность между ними?» Средняя группа была для него тем местом, где он мог исследовать это взаимное отношение.

Было интересно наблюдать постоянное перестрахование Пата де Маре в истории, чтобы защитить твердую основу для своих мыслей. Первоначально он находил ее в полисе греческой античности, который имел среднюю величину групп: «Период между смертью Перикла (495до н.э.), и смертью Аристотеля (322 до н. э.), рассмотрен, без сомнения, либо только для себя или относительно воздействия, которое он оказал на следующие открытия цивилизованного человека - один из самых памятных во всемирной истории» («Образ жизни древних» – Шелли) (де Маре 1991: 1). Позднее посредством антропологии он узнал, что первоначальные человеческие орды охотников и собирателей состояли из естественных групп примерно по 30 человек. То, что он делал, нужно было снова пробуждать и выкапывать так же, как выполнять работу первопроходца.

Любимое Патом греческое выражение "логос", переводится Оксфордским английским словарём как word, speeсh, disсouгse, reason' (в Брокхаусе: слово, речь, мысль, понятие, разум, и смысл человека). Это мультиразмерное качество классического греческого языка - причина, почему работы Патрика де Маре ориентировались все больше на греческий язык (который является первоначальным языком концептуального мышления в Европе). Он позволяет сказать с наименьшим количеством слов больше, и это всегда любил Пат. Чарльз Рикрофт и Патрик де Маре могут быть оба описаны исключительно по-разному как логоцентричные индивидуумы. До сих пор их идеи не нашли широкого принятия. Кажется, имеется общее сопротивление против мышления и это может иметь много причин.

Во-первых, и на это указывает Бион (1961) - основной и необходимый акт мышления труден. Он требует усилия и усердия, которые мы не хотели бы прикладывать. Наш дух ленив и недисциплинирован.

Вторая причина - это чувства стыда и неполноценности, которые возникают в современности, по-видимому, у более духовнобогатых индивидуумов и как инстинктивная реакция, направленная против фобий, могут повлечь за собой уклонение, опошление и саботаж мышления. «В этом контексте интересно отметить, что "семена" и "слово", "сеять" и "говорить", имеют общее происхождение, так что сексуальный потенциал связан со способностью думать, и, часто наталкивается на похожую зависть» (де Маре 1991: 56).

Патрик де Маре полагает, что, в конечном счете, культурный контекст питает самый большой страх - думать и говорить о себе самом. Если в нашей деревне только деревенский дурак может высказывать свое мнение открыто, то в культуре может быть, возможно, кое-что сомнительное, что производит такую же ситуацию.

Пат всегда утверждал, что дух мультиперсонален, что мы - не «безоконные монады» (Лейбниц), а индивидуализированное выражение общего универсального духа. Это объединяет его с антропологом и коммуникативным теоретиком Грегори Бейтсоном, который в 1972 в «Шагах в направлении экологии разума» (по-немецки: «Экология духа», 1981), представляет точку зрения, что дух связан не только в пределах тела (но и на дорогах и путях вне тела и что то, что мы представляем себе как индивидуальное сознание, в действительности есть часть универсального духа. Эта «социальная универсалисткая теория сознания» (де Маре 1991: l58) связывала Пата также очень глубоко и неразрывно с его коллегой и наставниками Г. Фоуксом. Фоукс ссылался на «фундаментальную матрицу» и «динамичную матрицу группы». Первая - это общее человеческое происхождение, которое даёт возможность для вообще какой-либо коммуникации между нами. Второе - это развивающаяся сеть коммуникации, которая порождает определенную группу, в рамках которой свободно развертывается беседа. «Если уже 2 человека вступают в отношение, они образуют новый феномен... Если группа людей... вступает в более близкие отношения, они образуют новый феномен, а именно заполненное поле мыслительных событий между ними всеми».

В этом контексте я говорил о трансперсональных процессах, это мыслительные процессы, которые проходят как рентгеновские лучи в области тела непосредственно через индивидуумов и образуют такую "сеть". Я обычно называю этот абсолютно новый феномен, который они образуют, «контекст группы» (Фоукс, 1990 224, перевод К.Б).

Контекст группы получил для Патрика де Маре выдающееся значение. Без контекста ни у чего нет значения. В пределах группового контекста рамки невротических или психотических манифестаций могли становиться рисуемыми, как на экране «локализированными»:

«В свете группового подхода, неврозы и определенные психозы могут видеться как локализованные отложения неразвязанных групповых опытов в пределах индивидуума, идёт ли речь о прошедшем, актуальном или ожидаемом в будущем». (де Маре, 1972:обложка)

Это представление продвигается с постоянными успехами в квантовой физике, новой метафизике и движениях к развитию сознания, которые все сильнее определяют наше время, оказывая всё большее влияние: то, что видимость разобщённости - иллюзия - это источник всех иллюзий. Принципиально мы не разделены. Единство основополагающе. «Полная целостность в расплывчатом движении» как это выразил физик Дэвид Бом (1980).

Как, однако, мы можем найти нечто, что принадлежит нам с рождения и что, тем не менее, стало нам чужим? Патрик де Маре предлагал модель больших групп от 20 до 30 членов, которые сидят в простом кругу на стульях и регулярно встречаются на 90 минут. Это было посвящено изучению "высокого искусства" диалога, изучению того, как друг с другом в социальной ситуации говорить по-братски (слово, которое означает отказываться от отца), так сказать, с позиции «на одном уровне глаз». При помощи постоянного, всеохватывающего диалога развиваются маленькие культурные формы, которые могут позаботиться о взаимно благоприятной позиции, которою могут восстановить как внутренние миры индивидуумов, так и окружающие их макрокультуры.

Это может вливаться в совершенствуемую культуру койнонии (общения): «атмосферу скорее официального товарищества, чем личной дружбы, духовного гуманного участия, в котором люди могут свободно говорить, слушать, видеть и думать, форма совместного существования и дружбы, которая влечет за собой объединение ресурсов» (де Маре, 1991:2). Таким образом, подавление интеллекта и индивидуального творческого выражения могло бы называться и превосходиться отчуждаемыми, непомерными, патологическими культурами. Но сначала должны быть созданы соответствующие, поддерживающие условия, чтобы облегчить это.

Надежда и убеждение Пата были, что создание улья или сети таких групп могло бы быть устойчивой частью нашей культуры и могло бы играть ключевую роль не только при социализации индивидуумов, но и при гуманизации общества.

«Глобально думать и локально действовать», Пат де Маре последние 25 лет занимался тем, что содействовал Секции Средних Групп Британского Общества Группового Анализа в том, чтобы увеличивать влияние этого видения. Он страстно призывал других делать это же самое «закончить агонию и начать с организации». Дорога была не всегда проста. Развитие теории средних групп останавливалось и часто прерывалось, ей препятствовали как собственные внутренние противоречия, так и тот факт, что у нее не было простой внешней связи с Британским Обществом Группового Анализа (Group АnaIytiс Soсiety UK (GАS).

В поздних 1980-х годах на основании внутренней напряжённости секция средних групп отсоединилась от секции больших групп Общества и, когда я был в 1992 представителем секции средних групп для GАS-комитета, господствовало замешательство, по поводу того, кто был кем и что чем. Одновременно Пат де Маре всегда требовал, чтобы большая группа составляла бы основной ствол и несущую колонну деятельности Общества, ветви и отрасли которой должны были быть мелкими группами. Фактически в большинстве случаев случалось обратное. По иронии, естественно, не имелось решающей большой группы, которая охватывала бы различные подгруппы, так как подгруппа была форумом, который пытался разрабатывать такой механизм. Именно вид политического напряжения, с которым, по мнению Пата де Маре была способна обходиться большая группа, развивался в его собственном домашнем очаге: « если, вообще, мы должны выжить, мы не можем откладывать тот день, в который психологический, политически-экономический и социокультурный контекст на рабочей основе должны встретиться в объединенном поле. Что необходимо, так это мышление в больших группах» (в 1975:.l46). Это было его ответом на вызов Нойманна в «Происхождении сознания» (l954): «Задача разработать коллективную и культурную терапию, которая явилась бы подобающей для того, чтобы обходиться с массовыми феноменами, которые сейчас опустошают человечество, стала преимущественной целью».

Введение Пата де Маре к "Койнонии" предлагало в описании почти точное соответствие с тем, что возникало время от времени в пределах секции малых групп:

«Имелись также существенные дефекты, и, наконец, афинская демократия должна была за это дорого заплатить. Там было содействие демагогии и риторике, расточительное изгнание способных мужчин и недостаток организации. В конце Афины стали добычей олигархических диктатур Спарты, Македонии и Рима». (де Маре 1991:2, подчеркивание P.L)

В следующей части я намерен обрисовать развитие Пата де Маре как группового аналитика в рамках его теоретической работы. Обе эти вещи взаимосвязаны, однако, разделимы.

К развитию унифицированной теории

Истоки: «Группа сумасшедших идеалистов»

Пат де Маре родился в 1916 году в мире, который находился в состоянии войны. Он воспитывался в Веллингтонской государственной школе с ее военной традицией. Это уже в отношении работы Д. В. Винникота и Р. Д. Фейерберна указывало на то, сколько людей потеряли своих отцов на большой войне. При таком рассмотрении школа Веллингтон была, вероятно, больше сиротским приютом и этим имела влияние на его культуру. Казалось военные ассоциации наложились на личность Пата де Маре.

Собственно, во времена военных лет групповой анализ «был изобретён» психоаналитическим изменением ролей между аналитиком и анализантом, Тригантом Бароу и его студенческим коллегой Кларенсом Шилдсом. Это произошло в 1918 в лечебном кабинете в Балтиморе. В точке, в которой произошёл переход, шла речь об авторитете и об авторитарном, Кларенс Шилдс отказался принимать интерпретацию своего сна Бароу до тех пор, пока Бароу не согласился подвергнуться «тем же самым аналитическим воздействиям», которых Бароу требовал от него. Таким образом, Бароу согласился быть анализантом в течение некоторого времени и анализироваться Шилдсом. Спустя несколько недель они поняли, что они достигли тупика. Бароу ощутил переход от аналитика к анализанту как очень болезненный. Он говорил, что Шилдс получил то же самое авторитарное положение, которое он сам как раз покинул, так что «ситуация после оставалась неизменной как до». Как результат они созвали группу, чтобы помогать ей. Было рождено понятие "Групповой анализ", хотя в действительности терапевт из Бостона, Йозефа Пратт, уже в 1906 начал с группой чахоточных пациентов то, что Корсини называет «первой фазой групповой терапии».

Бароу был так воодушевлён своим новым открытием, что он начал осчастливливать Американское Психоаналитическое Общество своими возможными точками зрением на то, что психоанализ с практикуемой в настоящее время преимущественно индивидуальной терапией - это не излечение невроза, а скорее выражение невроза, излечение которого она симулирует. Он описывал отношение между психоаналитиком и пациентом как "имущее". Естественно, он должен был уйти и общество, учредителем и двукратным президентом которого он был, исключило его в 1932 году. Вероятно, это была одна из причин того, что Бароу отказался от понятия Групповой анализ в пользу физиологически обоснованного "психоанализ".

30-ые годы были фазой оживленного интереса и экспериментирования с терапевтической возможностью групп. Славсон, Вендер и Шилдер в Соединенных Штатах, все были заинтересованы в дидактической форме психоанализа в группах и, наконец, психоанализе групп.

В Великобритании З. Г. Фоукс созвал в 1939 группу пациентов из его частной практики в Эксетере из любопытства по поводу того, как они взаимодействовали бы друг с другом, если им представится для этого возможность. Фоукс настаивал на том, что стесненное положение войны не было ничем связано с этим решением, оно было обосновано исключительно эмпирическим интересом. Как де Маре, Фоукс был исполнен сильным значением для исторического становления. После первого заседания его новой собранной группы он пришёл домой к своей жене и сказал: «Сегодня было историческое событие для психиатрии, но никто не знает ничего об этом» (Фоукс 1964:1 4; в немецком издании также СТР. 14).

На 4 года раньше Патрик де Маре уже нашёл свою собственную дорогу в области групповой терапии. В 1935, когда Патрику де Маре было 19 лет, он нашёл доступ к сеансам «группы сумасшедших идеалистов», известных как Общество Креативной Психологии. Пату понравилось делать тонкую, оранжевую брошюру по скромной цене 6 пенсов, которая называлась «Техника групповой работы» Бэзила Бомонта. Это действительно довольно исключительный маленький манифест, который явно упоминает понятие «Групповой анализ» в первом параграфе. В очень привлекательном благожелательном тоне объясняется то, что «техника группового анализа вводилась как метод, с которым может преодолеваться и превосходиться быстро растущая тенденция к разделённости». Это требует отношений в группе, действующих как сегодня, так и тогда: «Первый момент, которого должны достигнуть в группе, - это принцип приемлемости. Чтобы научиться, принимать друг друга обоюдно, члены группы должны открывать свои часто вполне скрытые противоположности, источник которых должен осторожно отслеживаться и объективно рассматриваться».

После ряда коротких определений понятия, это формулирует возможную точку зрения, очень характерную для методики Пата де Маре в группах: «В хорошо ведомой группе каждый член внесет своё полное участие в обмен опытом, и функция руководителя группы будет помогать при координации и синтезировании этих опытов. Если группа действительно успешна, нет необходимости в том, чтобы руководитель группы находился как доминирующая сила снаружи; но некоторое время это может продолжаться, до тех пор пока группа не найдёт таким образом свободный ритм».

Это кончается страстным призывом, который Пат любил: «Цель Общества Креативной Психологии, организовать сеть групп во всём мире, … и ожидается, что руководители групп, после того, как они собрали определенный опыт, со своей стороны группы, где бы они ни были расположены, устраиваются под крышей родного общества, так чтобы цели Общества постепенно распространялись на свете».

Интересно установить, что специальная теория относительности Эйнштейна была опубликована в 1905, в том же самом году, когда Фрейд начал развитие своей теории либидо. Общая теория относительности возникла на 5 лет позже, когда Фрейд исследовал феномен нацизма. Первые 30 лет этого столетия видели революцию квантовой физики и научных представлений о материи ниже уровня атома. Классическая психоаналитическая теория попала в дисбаланс из-за очевидного игнорирования факта, что основные представления о материи и энергии, такими, какими они существовали раньше, теперь устарели. Старые Ньютоновские парадигмы больше не действовали в беспредельных концах вселенной. Это продолжалось до точки разрыва. Когда Фрейд и Эйнштейн встретились, наконец, они были абсолютно непонятными друг для друга. Вопреки утверждению, что Фрейд постоянно переделывал свой труд, он делал это из предпосылок, которые уже были избыточными к моменту их появления.

Совсем иначе вёл себя Патрик де Маре, который в течение 50 лет развития отслеживал каждую релевантную, концептуальную новость с жадностью свиньи, ищущей трюфеля и, включал ее в свои планы. Он познакомился с квантовой революцией через идеи полевого теоретика Курта Левина, который полагал, что «нет ничего более практического, чем хорошая теория». Левин был влиятелен в поздние 30-ые годы. Пат писал о нем: «Нужна большая научная сила воображения, чтобы понять, что это не были заряд и частицы, а поле в пространстве между зарядом и частицами, которое важно для описания физических феноменов». (де Маре, 1972:42). Это привело Пата к тому, чтобы заинтересоваться «бытиём» (в оригинале по-немецки - прим. переводчика), пробелами в коммуникации между индивидуумами, большим значением интерсубъективности, областью «исключённого третьего» Аристотеля и позже ключевой ролью диалога.

Кроме того, в произведениях Левина имеется пересечение с гештальт-мышлением (Адхемар Гельб), в котором целое первично и более основное, чем сумма его частей, так как целое содержит все возможные отношения между его частями. Кроме того, динамичное взаимодействие между фигурой и причиной, частью и целым, группой и индивидуумом выходит на передний план: «В группе концентрация внимания на внутренних переживаниях члена группы (интроверсия) - это одновременно материал для экстраверсии другого, так что они из индивидуальной перспективы обоих событий становятся аспектами события из группового способа рассмотрения». (де Маре, 1972: 83)

Это придавало также особенное значение одновременности в пределах группы. Акцент преимущественно лежит на скорее досягаемом взаимодействии в пределах группы в «Здесь и Теперь», и не так сильно на менее ощутимых переносах из «Там и Тогда».

Годы войны

Иначе чем Фоукс, Пат де Маре утверждал, что толчок второй мировой войны потребовался, чтобы «соединить групповую динамику и психодинамику». Пат де Маре закончил свою докторскую и стал в 1942 добровольцем в медицинском корпусе королевской армии, в котором он обучался у Рикмана и Биона в Норфилдском госпитале Британской армии, в Бирмингеме, как армейский психиатр.

Рикман и Бион оба были ключевыми фигурами в психоаналитическом истеблишменте Великобритании. На обоих все больше и больше влияли идеи Мелани Кляйн. Бион и Рикман были основными движущими силами, так называемого Норфилдского эксперимента. Он продолжался 6 недель и вызвал, таким образом, внезапные реакции на имеющуюся культуру, что «власть предержащие» вмешались, закрыли эксперимент и уволили обоих из армии. Пат де Маре был денщиком Биона. Очевидно, Бион был выведен этой реакцией из равновесия достаточно сильно, тогда как Рикман только прокомментировал: «Так, для моего же блага».

Пат де Маре мог наблюдать все это из непосредственной близости, прежде чем он возглавил «Центр нервного истощения» во время европейской кампании, чтобы позже вернуться и встретить Фоукса и Майна во втором Норфилдском эксперименте. Пат установил снова, что травматические неврозы, травмы не доступны в массовом контексте ни для психоаналитических интерпретаций, ни для терапии. Травматические неврозы были устойчивы к психоаналитическим исследованиям, при инцидентах такого рода, психоанализа было так же недостаточно, как и патриотизма.

Вместо этого контекст достаточной численной величины был необходим как плоскость проектирования для всей травматической ситуации со всеми относящимися к ней эмоциями, так, чтобы последствия могли быть правильно «изгнаны». Он дал этому процессу имя «транспозиция», и приписывал ему такую же центральную позицию для обращения с группами, которую Фрейд и другие аналитики приписывали «переносу» в психоанализе.

Фоукс подошёл к своей задаче несколько иначе во втором Норфилдском эксперименте. Он провёл один год, чтобы полностью познакомить откомандированного офицера со своими идеями и привлечь его на свою сторону. Второй эксперимент состоялся, прежде всего, по причине феноменальной личной страсти, энергии и преданности Фоукса, он жужжал словно колибри как посредник между группами там и тут. Пат де Маре чувствовал, что ни один эксперимент не создал технику для большой группы, которая бы воссоздавала различные виды деятельности, имела бы объединяющий характер и которая бы всеобъемлюще смогла исследовать изменяющуюся культуру. Фоукс и де Маре основали после этого (вместе с другими) в 1952 году британское Общество Группового Анализа. Патрик де Маре получал дальнейший опыт как психотерапевт в недолго просуществовавшем терапевтическом сообществе Халливак на севере Лондона и в Госпитале Св. Георга в южном Лондоне.

Работа Биона «Опыты в группах» (1961) имела большое концептуальное влияние на мышление о группах. Наконец он пришёл к пониманию, что различие между группами и индивидуальной психологией было иллюзией, и возвратился к точному психоаналитическому исследованию индивидуума. У Патрика де Маре никогда не возникало чувство, что Бион имел особенные ожидания по поводу развития групп и ставил под сомнение их терапевтические возможности. Хотя он работал с четырьмя основными предпосылками Биона: зависимостью от руководителя, борьбой – бегством, образованием пары и рабочей группой, Пат полагал, что это минималистское представление, и что в работе с группой могла бы идентифицироваться вся армия различимых микрокультур. Он рассматривал Биона немного в качестве любителя в области групповой работы.

Перспективы групповой психотерапии: Рог изобилия концепций

В начале 1970-х годов Пат де Маре был президентом GAS. Это был прорыв: он печатался, организовывал большие группы и путешествовал в другие страны. «Перспективы групповой психотерапии» (де Маре, 1972) - это удивительно свободное составление различных философий и дисциплин, которые были знаменательны для развития терапевтической силы групп. Это было свидетельство сильного аналитически-синтетического духа на вершине его мастерства. В этом труде Пат коснулся тяжёлой задачи соединения актуальных групповых разработок в историческую, философскую, социологическую и психологическую связь, в то время как он использовал свой надежный Триптих структуры, процесса и содержания, чтобы распутывать комплексные, динамичные взаимоотношения между единицей и множеством. Как он выражал это: «Имеется когерентность единогласного мышления, которая тянется между идеями марксизма, феноменологии, теории вида, психоанализа и экзистенциализма» (1972: 43) и Пат состоял в связи вместе с этим всем. Он спрашивал: «Обладает ли общность таким же терапевтическим качеством, как и разрушающим и если да, можем ли мы связать групповую функцию с групповой терапией? Может ли групповая терапия сопоставляться с групповой динамикой? Может ли групповая динамика становиться психодинамичной?». (1972:43)

Фоукс написал лестное вступление к работе, в котором она описывалась как «научная и эрудированная работа ... неповторимая в своей области». Он упоминал как «сильную социальную совесть» Пата де Маре, так и его «теоретическую проницательность, и ... глубокий интеллектуальный интерес к метатеории и другим, более глубоким импликациям этой дисциплины». В то время как он описывал Пата де Маре как того, кто практикует «то, что он проповедует», он сделал то же самое высказывание, которое я делаю в моей статье: « что... движение возникает, в конечном счете, не в сознании отдельного индивидуума, а развивается и созревает согласно требованиям времени».

Расхождения во мнениях обоих мужчин, тем не менее, начались давно. В своей статье «История средних групп» Патрик де Маре писал:

«Применение принципов Фоукса в отношении больших структуры может показаться естественным в свете выше изображенного исторического контекста. Но впервые в 1972, во время второго европейского симпозиума группового анализа, Лионелем Крегером и де Маре была предпринята серьезная попытка представить большую группу озадаченной публике в новом свете. Даже Фоукс возражал в опубликованном в 'Групповом анализе' примечании, что де Маре просто «помешанный», так как он выразил предположение, что большие группы освободили бы нас однажды от малых групп, освободили бы так же, как малые группы освободили нас от психоанализа и психоанализ освободил нас от ортодоксальной психиатрии». (1989:174)

С появлением статьи Пата де Маре в книге Лионеля Крегера «Большая группа» (1975), коммуникативная теория и поток информации стали отчетливо видны. Расхождение между неповторимым выражением индивидуума и конформистским давлением общества по-прежнему является данностью. Одновременно «эти коммуникативные процессы также запускаются... в той степени, в которой взаимообратим поток информации. Как это выразил Ясперс: «Действительность сообщаема». (процитировано в Крегере, 1975:145)

Большая группа теперь однозначно рассматривается как решение проблем времени: «Если вообще, мы должны выжить, мы не можем откладывать тот день, в который психологический, политически-экономический и социокультурный контекст на рабочей основе должны встретиться в объединенном поле. Мышление в больших группах необходимо». (1975:145).

К этому времени терапевтическое сообщество Халливак было уже закрыто тем способом, который Пат называл «политическое вмешательство». Казалось, что их с Лионелем Крегером попытка поддержать структуру в становящейся все более хаотичной ситуации, которая описывалась в их короткой, умной и весьма недооцененной книге «Введение в групповое лечение в психиатрии» (1974), была недостаточна, чтобы бороться против течения. Если бы это было таким образом, это дало бы суждению Патрика де Маре, что творческие инициативы терпят неудачу снова и снова из-за недостатка в ознакомлении с ними и их влиянии на окружающие их социополитические отношениях, стимул. Только большая группа могла бы преодолеть это. Относительно этого пункта расхождение с Фоуксом начинало представляться полемическим:

«Хотя Фоукс умеет оценить силу, которую могла бы иметь такая большая группа... он думает, что новое мышление, которое требует этого, появилось уже с созданием малой группы, каждая ситуация подчеркивает разные феномены, но старые феномены в новой окружающей обстановке все еще есть в наличии». (Крегер, 1975:150). Немедленный комментарий Патрика де Маре: «Я подвергаю сомнению это, и так как эти феномены никогда еще не были исследованы в новом контексте, я считаю это в целом слишком далеко идущим».

Фоукс умер в следующем, 1976 году, во время повседневной работы в малой группе. Обещанная книга о теории группового анализа никогда не писалась, вследствие чего теоретический вакуум и проблема поколений в отношении его наследника оставалась. Можно было бы обратиться к «Перспективам в групповой психотерапии» (де Маре, в 1972), чтобы получить теоретический компас для будущего Общества. Если бы теоретический дух Пата де Маре был связан с силой выражения Фоукса, тогда дорога вперед была бы, вероятно, намного яснее. Я полагаю, что большинство просто не могли выносить способ, которым Патрик де Маре выражал свои идеи. Тогда они были просто не готовы, для них и сегодня ситуация едва ли изменилась.

Патрик де Маре организовал свою секцию больших групп, которая, наконец, стала секцией средних групп, и руководил курсом дальше параллельно с основной деятельностью до тех пор, пока они не разделились. Есть подозрение, что Пат был, прежде всего, по историческим причинам пророком, слово которого не имеет ценности в собственном отечестве.

В мае 1984 он начал вести «семинарскую группу, чтобы активнее обсуждать теорию большой группы и её применение с членами, которые лучше образованы в целом, и связаны больше с теорией, чем с терапией» (де Маре, в 1990: 115). Засвидетельствованная цель средней группы была позволить людям «учиться говорить друг с другом (в социальном контексте); учить диалогу» (1990:115).

Я столкнулся со всем этим в четырехдневном мастер-классе, который Патрик де Маре проводил в 1991 г. в Гетеборге в Швеции. Я вспоминаю очень хорошо о впечатлении, которое его личное присутствие вызывало в группе. Он начал со ссылки на Общество Креативной Психологии. Тогда он сделал паузу и ждал реакцию. Когда она не последовала, он продолжил. Два человека посчитали это не допустимым поведением руководителя группы, который должен был позволить, по их мнению, продолжать группе молчать. Патрик де Маре довольно спокойно сказал, что они, пожалуй, стремились создать, противоположность руководителя, и свиты, что было бы бинарным расположением, и что имеется, однако, целый ряд других культурных опций, которые также могли бы исследовать группу. В течение следующих 4 дней группа занималась именно этим.

Интуиция Пата и его расчет времени были исключительны. Он ставил скорее сократические вопросы, чем давал интерпретации, хотя, если он давал интерпретации, они показывали исключительно обоснованное знание, как психоанализа, так и культурных предпосылок, на которых оно базировалось. Он осознанно связывал тех членов группы друг с другом, у которых были друг для друга релевантные темы. Таким образом, он создавал сети и облегчал развитие групповой матрицы, в то время как он позволял «группе развиваться во что-то вроде учреждения, которое может обращаться с собой самим» (де Маре, 1972:170).

Пат - это большой артист в описании образцов. Он автоматически отходил на задний план, если группа работала по делу и можно было формировать метаструктуру, до тех пор, пока та не начинала регламентировать и нарушать коммуникацию. Тогда он обычно описывал это и определял. Например: «Это появляется в данный момент скорее как суд, перед которым может быть только версия правды. Я не знаю, что вы из этого сделаете». Группа часто реагировала, в то время как она прослеживала историю до пункта первого появления и сознавала вследствие этого, как коллективно проектируемое, субкультурное предубеждение стало групповым климатом, который определил содержание коммуникации. Тогда она обычно передвигалась на следующий уровень и в следующий тупик. В колебаниях от активного ведения до параллельного движения с группой Пат де Маре был самым опытным лицом, которое я знаю, в то время как он применял особенный стиль руководства, чтобы ускорять развитие полной матрицы. Группа развертывалась как противоположная кегля. Это частично зависело от того, что Пат представлял себе группу как заинтересованный философ («Проблемы психотерапии преимущественно философские») (де Маре, в 1972: 44). Он придерживался точки зрения, что более простое может пониматься только в понятиях комплексного, и не наоборот. Человек анализирует вниз, а не наверх. Скорее выходит за рамки и синтезирует, чем сокращает. Он использовал очень рискованный юмор. Это было связано с его ценностной оценкой для идиосинкразического и создания группового климата, в котором можно было чувствовать себя свободным выражать все. (Шекспировские глупцы были характерами, над которыми он работал больше всего и мудрость идиотов становится часто отчетливой только в ретроспективном взгляде). Пат хотел играть для группы роль блаженного, если он ощущал стремление к этому: «Лучше быть клоуном, чем клоном».

Он поддерживал, по-видимому, непоследовательные и необычные выпады. Прежде всего, он вмешивался быстро и эффективно, если начинала развиваться констелляция "стая волков - козёл отпущения". Он поддерживал эго-функции затронутого человека. Периодически он расспрашивал молчаливых участников, так как молчаливый участник мог бы нести, возможно, спрятанную тайну групповой ситуации. В конце каждого заседания он обычно удостоверялся, что к каждому участнику, который не говорил, обратились.

Пат верил в полный выход потенциала уверенного и интимного открытия в группе. Один раз или дважды, по-видимому, частные беседы во время ужина о таких чувствительных темах как культурный контекст обрезания сразу отклонялись и передавались в следующую группу. Он рассматривал группу в качестве Теменоса (Теменос - (Temenos) - греческое слово, обозначающее священное, оберегаемое место), находящегося под давлением сосуда, вместимость которого нужно было бы испытать, и нельзя было бы обойтись формацией малых групп. В действительности, здесь он практиковал то, что он проповедовал.

Пат описал «задачу» психотерапии как «метод, который служит преимущественно для улучшения коммуникации» (в 1972: 131). «Там где люди собираются, кое-что происходит»; нельзя не общаться. В отношении книги «Человеческое использование человеческих существ» Норберта Вайнера 1954 года Пат говорил: «Коммуникация оказалась важным научным средством, чтобы увидеть физические, психологические и культурные события в общей связи. Ройш и Бейтсон определили коммуникацию, как состоящую из всех этих процессов, благодаря которым люди влияют друг на друга взаимно, и утверждали, что все действия и события, как только они воспринимаются, имеют коммуникативные аспекты. Что люди, животные, растения или объекты высылают сигналы, которые, если они воспринимаются, передают послания получателю». (де Маре, 1972:131)

Он любил аналогию между процессом коммуникации и движением реки. «Река создает структуру русла реки и наоборот эта структура втягивает реку в процесс наиболее тесно возможной интеракции. Вместе они формируют одну карту, которая эквивалентна к содержанию - информации, которая очевидна в каждое мгновение». (1972:131) Он интересовался процессом преобразования того, что он рассматривал в качестве старой, авторитарной, энергетической парадигмы Фрейда, преобразованием в новую научную парадигму информационных теоретиков. «Культура как манифестация группового сознания превращает... материальную энергию в информацию» (де Маре 1991: 92). Это энергетическое перенесение. Если человек наступит собаке на лапу, она укусит. Это информация. Это «различие, которое делает различие», как это называют системные теоретики.

Он рассматривал большую группу не как большой, дикий резервуар первоначальной энергии, который нужен авторитарному управлению иерархическими структурами, чтобы связать их, а Пат понимал ситуацию как чувствительную и очень сложную информационную сеть, которая требует культивирования. Олигархия должна заменяться диалогом, который проходит поперек иерархий и рассекает их таким образом, что возникает дружеский диалог на «том же самом уровне глаз». В подзаголовке его книги "Койнония" это коротко резюмируется: «От ненависти к диалогу, к культуре большой группы». (де Маре, в 1991)

Пат, казалось, сопротивлялся часто враждебным силам большой группы постоянным применением своего интеллекта. Он находил бесчисленные пути, чтобы поддерживать других в том, чтобы они занимались тем же самым. Энтузиазм был магнетическим, и другие присоединялись к его диалогу вопреки отношениям со структурами, которые этому препятствовали.

«Реальность формируется коротким разговором» (в 1974: 13) и Пат сознавал, что «язык является посредником между человеком и реальностью» и инструментом мышления. Мне вспоминается замечании Эрла Честерфилда о том, что «слова - это одежда мыслей, которые так же не должны быть представлены в заплатах, лохмотьях и грязи как твоя собственная персона».

Так же как Пат почитал идеи, он почитал также возможности слов. В очень верной цитате из Олдоуса Хаксли «Значение языка» он приводит пассаж со своей типичной способностью делать удачный выбор, в котором хорошо описывает собственное употребление устного слова: «Чтобы учиться, употреблять слова правильно, необходимо помимо других вещей, выучиться искусству отказываться от немедленного волнения и немедленного личного триумфа. Большой самоконтроль и большая самоотверженность требуются от тех, кто хотел бы достичь идеала, никогда не злоупотреблять языком. Кроме того, человек, который обычно правильно пишет и говорит, который вылечил себя самого не только от того, чтобы осознанно и умышленно лгать, но и (и это гораздо труднее и, по меньшей мере, так же важно) от бессознательной лживости». (де Маре в 1991: 43)

Пат настаивал на том, чтобы люди учились диалогу отдельно от языка, так как язык - это структура и диалог - система, которая в состоянии производить морфогенез между структурами. В большой, всеохватывающей теории койнонии речь идёт о слиянии структур отношения объекта психоанализа и социокультурного контекста группы, и это столкновение между обоими производит фрустрацию, напряжение и ненависть. Это относится к сложности думать и говорить, из-за чего всегда возникают развитые формы диалога, которые впадают снова в обширную культуру койнонии.

Здесь развитие диалога играло центральную, определяющую роль. В верной хвалебной речи диалогу Пат писал (1991:181):

«Диалог имеет своей целью добиваться решений для будущего; он - противоположность предложений и аргументов, которые начинаются с заключений. Он обладает изобилием и точностью аналогичного в противоположность бинарной форме цифрового. Он функционирует без окончательной правды и непрерывно развивается как вся система. Он - общий вид взаимодействия и касается связей, отношений и целостности (как структуры, так и системы), и не только в зависимости от диалектического процесса тезиса и противопоставления. Он тангенциальный, с нюансами отношения и значения, содержит паузы и молчание. Охватывается больше континуумом, чем ограничениями, он одновременно допускает различные коммуникации. Он так же влияет на атмосферу и на культурный контекст, как на него влияют они. Он может быть открытым, свободно-расплывчатым, диким, плодотворным и провокационным; эмфатическим и богатым неясностями, полным вербальных значений, поэзии, синхронизации, стиля, качества и сложности. Так как он мультиперсональный, он не следует за силлогистической логикой. Диалог использует язык и преобразовывает его. Диалог в больших группах может, если ему дать возможность, делать то же самое с культурой».

Пат знал, что такому результату исследований потребуется несколько лет для реализации. У него была неповторимая способность влиять на это благодаря своей собственной личности. Проблемой является что, что это было дано только Патрику де Маре и мысли, которые он развивал, исследуя группы, возникали, прежде всего, в свойственной только ему самому форме, в которой он с ними обходился. В устах других они звучали как что-то вроде ключевых слов.

Пат был всегда лучшим оратором, чем автором. Его язык элегантен. Его работы «прыгают от вершины по вершине». Это проблематично, так как это затруднило более широкой публике доступ к мышлению Пата и репрезентировало его абстрактно и бессвязно. Работы Пата имели, прежде всего, в последнее время тенденцию к тому, что Рикрофт обозначил как «прыгающие движения». «Темы следуют друг за другом таким образом, что слушатель чувствует, что они связаны, но не в состоянии увидеть, каким способом». У Пата была тенденция обходиться с этим расхождением таким образом, что он обесценивал написанную форму, превращая её в мертвый язык.

Тем не менее, идеи должны предлагаться так, чтобы сделать связь возможной и появление этого компендиума через 25 лет после книги «Большая группа» Лионеля Крегерса, могло бы быть шагом в правильном направлении (всё это издание «Группового анализа», в котором появилась эта статья, было посвящено Пату де Маре). Вклад Пата де Маре в создание лучшего мира изучением диалога в больших группах был неутомим и стимулировал меня и многих других. Сегодня его послание так же актуально, как и тогда, когда 65 лет назад его интерес к группам впервые появился. Немногие могли бы поставить под сомнение достойную сожаления правду, которую так удачно выразил Бертран Рассел, самый крупный философ нашего столетия: «Большинство людей скорее бы умерли, чем задумались. Что они и делают»

Назад, на главную страницу | Другие статьи | Хочу написать мнение

© Пажильцев И.В., 2001-2010. Все права на материалы, размещенные на сайте защищены и охраняются законом Российской Федерации. При использовании размещённых материалов ссылка на страницу сайта обязательна.